Константин Крыжицкий
"Повеяло весною" (1910)
Осенью 1910 года художник отправил картину на выставку русской живописи в Лондон, организованную К.Е. Маковским. На выставке также было представлено еще 12 полотен Крыжицкого. Но самой большой своей гордостью автор считал только что законченное творение - «Повеяло весной». Публика также была от него в восторге, да и критики не скупились на положительные отзывы. Один из ведущих музеев Лондона даже выразил желание приобрести картину. Но художнику не терпелось показать ее отечественной публике, и он отказал. А когда картина к весне 1911 года вернулось в Россию, ее тут же выставили в Академии художеств, где петербургское общество творение академика Крыжицкого встретило буквально аплодисментами.
Но, уже через несколько дней, как гром среди ясного неба, в прессе неожиданно появилась "разоблачительная" заметка художника Фомы Райляна о том, что Крыжицкий срисовал картину у другого живописца - Якова Бровара, написавшего почти такую же, но несколькими годами ранее. Да и сказанное в заметке, подтверждалось снимками обеих картин. Следом в газете «Новое время» критик Николай Кравченко открыто обвинил Крыжицкого в плагиате. Судя по датам написания картин, выходило так, что академик украл идею у Бровара. В статье также говорилось, что за исключением нескольких деталей (отсутствие зубров у Крыжицкого) - все остальное, особенно дерево с раздвоившимся стволом - совершенно идентичное!
Скандальную новость тут же подхватили и другие газеты, пошли споры в творческих кругах. Обескураженный Крыжицкий заверял, что картин художника Бровара никогда в глаза не видел. Его, разумеется, никто не слушал, шумиха не прекращалась. Начались разбирательства. А завершилось скандальное дело самоубийством Крижицкого.
"Нервы не выдерживают, сознаю свою правоту, но не чувствую в себе сил бороться. Быть может, третейский суд и доказал бы мою правоту, но не хватает ни сил, ни желания выяснить правду. Я написал по фотографии и ни у кого не похитил! Но этот суд, этот переспрос... предстать перед Райляном и подобными ему – более не могу! Я уже без сознания и сил!.. Простите все, прощайте все, все... дорогие, хорошие... Был ваш и ухожу с мукой о вас... Убийцам моим да простит Господь! Прощай, Россия, родная природа, всё и все, кого любил... Райлян судит Крыжицкого!".
Художник, написав записку, повесился на ручке высокого окна в своей петербургской квартире.
Все дело было в той злополучной фотографии, о которой говорилось в предсмертной записке. Она была сделана за несколько лет до трагических событий неким Евгением Вишняковым. Автор снимка опубликовал его в одном из периодических изданий. И так получилось, что роковой кадр в разное время попал на глаза художникам и Бровару, и Крыжицкому, которые и использовали его мотив при написании своих картин.
С тем, что в этом деле замешан фотоснимок, разобрались сразу, когда Крыжицкий ещё был жив. Но и тот факт, что художник "просто скопировал" фото, злые языки завистников также кинулись рьяно осуждать. Тем не менее, всем было очевидно, что картины Бровара и Крыжицкого, хоть и написаны по одному фотоснимку, получились абсолютно разными. Но время было такое, когда использование фотографий в работе художника считали делом недостойным и постыдным. Поэтому чувствительный художник и не выдержал.
